Внешнеполитические приоритеты США: Китай
Комментарий Центра АРВАК, 09.07.2025
1. Введение: Китайская позиция
по украинскому конфликту
По данным издания South China Morning Post, ссылающегося на «осведомленные источники», министр иностранных дел Китайской Народной Республики (КНР) Ван И в ходе брюссельской встречи с главой дипломатии Европейского союза (ЕС) Кайей Каллас заявил, что «Пекину не выгодно поражение России в украинском конфликте»[1]. Он объяснил эту позицию тем, что в противном случае США получат свободу действий для полномасштабной конфронтации с КНР. Это откровение прозвучало в ходе непубличной части переговоров, закрытых для освещения в СМИ. Одновременно Ван И категорически отверг обвинения в адрес Китая о предполагаемой поддержке России в украинской войне, утверждая, что в случае такой помощи Россия уже давно одержала бы победу.
Заявление главы китайской дипломатии вызвало значительный резонанс на международной политико-дипломатической арене и в мировых СМИ. Однако по сути Ван И не высказал ничего сенсационного относительно китайских интересов в украинском конфликте. Вероятная сенсационность заключалась в публичном озвучивании этой позиции, если допустить, что именно китайская сторона способствовала утечке стенограммы конфиденциальных переговоров изданию South China Morning Post. Факт того, что поражение РФ не соответствует стратегическим интересам КНР, уже давно и широко обсуждается аналитическими кругами. Прогнозы указывали на то, что после неудачи Москвы на украинском направлении США и их союзники сфокусируются на «китайской повестке», с перспективой задействования «украинского опыта» для превращения тайваньского кризиса в фактор военного поражения и финансово-экономического упадка КНР.
2. Трансформация стратегии США:
от Украины к Ирану и Пакистану
Анализируя процессы, развернувшиеся на Украине и Ближнем Востоке, Центр АРВАК неоднократно отмечал, что во внешнеполитической стратегии Вашингтона события вокруг Украины, Газы и Ирана являются промежуточными звеньями на пути к достижению основной цели – сдерживанию Китая как главного соперника военно-политической и экономической гегемонии США в мире.
Однако, если администрация Джозефа Байдена в стремлении разрушить ось Москва–Тегеран–Пекин делала ставку на военное давление на Россию и на возможность договориться с Ираном, то администрация Дональда Трампа, оставшись верной этому стратегическому курсу, избрала принципиально противоположный вариант действий. Это выразилось в инициированном ослаблении давления на РФ и стимулировании израильско-иранской войны. Логика такого концептуального поворота заключается в убежденности республиканской администрации, что обширные экономические санкции и военная помощь Украине не ослабили Россию, а лишь увеличили предпосылки к углублению российско-китайского партнерства[2]. При этом любые попытки договориться с Ираном лишь предоставили Тегерану время для развития его «ядерной программы» и еще более радикализировали его позицию в отношении Запада, что также соответствует интересам Китая – главного торгово-экономического партнера и кредитора Исламской Республики.
Исходя из этого, команда Дональда Трампа резко изменила приоритеты, оценив Иран как более уязвимую цель для военного давления западных союзников, а Россию – как более заинтересованную в установлении диалога с США по украинской проблеме, даже в ущерб перспективам своих отношений с Китаем. В сумме же цель остается той же – разрушение оси Москва–Тегеран–Пекин, а в широком смысле – ликвидация предпосылок к трансформации БРИКС в нечто более значимое, чем декларативный и формальный альянс[3].
3. Китайская стратегия:
поддержание конфликта и сближение с ЕС
В сложившейся ситуации, когда КНР удостоверилась в наличии после прихода Дональда Трампа интенсивного диалога между США и РФ с возможным выходом на конкретные договоренности, признание главного китайского дипломата о нежелательности поражения РФ объективно теряет остроту и интригу. В Китае давно избрали эту стратегию, однако едва ли Ван И мог бы позволить себе подобное заявление и его утечку в СМИ в период управления в США администрации Дж. Байдена, которая крайне раздражительно относилась к возможности любой формы поддержки Пекином Москвы на украинском треке.
С нашей точки зрения, куда более интересной является другая мысль главы МИД КНР, не нашедшая адекватного отклика в международных СМИ, однако внимательное изучение которой позволяет в корне изменить интерпретацию всего заявления Ван И и скрытых в нем месседжей. Говоря о «невыгодности поражения» России, китайский дипломат не имел в виду, что Пекину выгодна ее победа. Согласно ему, если бы Китай помогал России вооружением и финансами, то она уже давно праздновала бы победу над Украиной. Но Китай, по словам министра, не сделал этого, что следует трактовать как нежелание Пекина и российской победы. Следовательно, КНР в равной степени невыгодны ни поражение, ни победа РФ.
Видимо именно это имел в виду глава китайской дипломатии, давая понять Брюсселю, что Пекин не будет против сохранения политики невмешательства в украинскую войну, если ЕС продолжит поддерживать Киев и не оставит попыток убедить Д. Трампа возобновить военную и финансовую помощь США Украине. Это означает, что Китаю необходимо продолжение украинской войны без установления победителя, с сохранением динамики изматывания и истощения ресурсов всех сторон, принимающих в ней какое-либо участие.
В Пекине опасаются, что между Вашингтоном и Москвой могут быть достигнуты договоренности о так называемом «обмене» Украины на Иран, согласно условиям которого США прекратят масштабную военно-техническую и финансовую поддержку Киева, тогда как РФ продолжит политику невмешательства на фоне военного давления американо-израильского тандема на Иран. По сути, ситуация, сложившаяся вокруг Украины и Ирана, уже говорит о высокой вероятности наличия подобной договоренности. Администрация Д. Трампа еще несколько месяцев назад подвергла ревизии всю систему выделения безвозмездной финансовой помощи и кредитования Украины, а Пентагон уже прибегнул к резкому сокращению военных поставок Киеву[4]. В свою очередь, Москва, на фоне резких оценок практически всех членов БРИКС и даже некоторых европейских стран относительно бомбардировок Ирана, достаточно пассивно отреагировала на это событие, что отметили даже ее западные оппоненты[5]. Об оказываемой практической помощи Москвы Тегерану в дни «12-дневной войны» нет никакой информации, как минимум в открытых источниках.
Учитывая эту данность, у Пекина могут быть основания не доверять Москве, которая своими шагами способствует тому, чтобы США развязали свои руки для переключения внимания на Ближний Восток, Иран и далее – на Китай. В этом свете также вырисовываются контуры стратегии КНР по сближению с ЕС в противовес процессам по заключению гипотетической американо-российской сделки. Пекин эффективно использует на европейском треке разногласия США и ЕС по украинской проблеме и по обширному спектру вопросов в области финансирования НАТО, торгово-экономических санкций, энергетической безопасности и т. д. Эти разногласия, лежащие в основе интенсивного поиска европейскими странами новой опоры для сохранения своих глобальных позиций в мире, способствуют расширению торгово-экономического и политического влияния Китая в Старом Свете. В Вашингтоне уже заметили эту тенденцию, сочтя особенно неблагоприятным для себя то обстоятельство, что Китай успешно завоевывает все новые уровни политико-экономического взаимодействия с традиционно самым близким европейским союзником США – Великобританией[6].
Таким образом, исходя из вышеизложенного, можно заключить, что Пекин, определенно, ведет политико-дипломатическую работу по максимальному затягиванию украинского конфликта и недопущению полноценного выхода США из него. С этой же целью он будет продолжать оказывать помощь России, в особенности по части обеспечения российского ВПК высокотехнологичной подсанкционной продукцией[7], несмотря на заявления китайских политиков об отсутствии подобной практики. Суть же действий Китая сводится к синхронной и сбалансированной поддержке Запада и России, исключающей возможность скоротечного разрешения итогов противостояния на Украине в чью-либо очевидную пользу.
4. Китайская стратегия:
Иран и Пакистан
На иранском и центральноазиатском направлениях КНР действует более раскованно и открыто, что, вероятно, свидетельствует об опасениях Пекина относительно уязвимости позиций иранских и пакистанских властей, оказавшихся под сильным политическим и военным давлением США и их союзников. Это объясняет, почему Китай в достаточно жесткой форме высказался против развязанной антииранской военной кампании и инициировал переброску техники военного назначения в ИРИ, как это имело место и в ходе индо-пакистанской эскалации в апреле-мае текущего года.
Как свидетельствуют международные источники, со дня первой израильской авиационной атаки на ИРИ Пекин направил в Иран по меньшей мере 3 военно-транспортных самолета ВВС КНР с грузом военного назначения на борту[8]. Ряд военных экспертов полагает, что именно с использованием этой неидентифицированной техники на последнем этапе «12-дневной войны» был связан качественный рост эффективности иранских ПВО, а также точность ракетных ударов по израильской территории. По мнению аналитиков, следует полагать, что с установившимся израильско-иранским перемирием китайские поставки спецназначения не прекратились, поскольку вероятность возобновления в краткосрочной перспективе боевых действий между Тель-Авивом и Тегераном остается очень высокой.
Также есть сведения о заключенной Тегераном и Пекином сделке на поставки Ирану 36-и единиц экспортной версии китайских самолетов J-10, относящихся к поколению истребителей 4++[9]. Если ранее Китай срывал сделку из-за нежелания продавать истребители Ирану по принципу бартера (самолеты в обмен на сырую нефть), то нынешнее согласие на подобную форму взаиморасчета свидетельствует о крайней обеспокоенности Пекина состоянием иранских ВВС и всего оборонительного потенциала в целом.
В Китае понимают, что Иран не сможет без существенной китайской поддержки долго продержаться по примеру России, а также, в силу крайнего ухудшения отношений правящего там режима с Западом, не пойдет на сотрудничество с США. А это, в свою очередь, побудит Вашингтон и союзников вновь прибегнуть к попытке ликвидации действующего политического строя в ИРИ. В этом случае два фундаментальных фактора роста китайской экономики – дешевый нефтяной импорт из Ирана и торгово-энергетический мегапроект «Один пояс, один путь» (в настоящее время его основные магистрали пролегают через иранскую территорию), будут деактивированы со всеми вытекающими последствиями. Если основная опора Китая в Передней Азии в лице Ирана рухнет, то волна дестабилизации прокатится на восток, охватив Пакистан, Центральную Азию и северо-западные территории собственно самого Китая,, являющиеся для Пекина зоной тлеющих сепаратистских угроз. В совокупности, это неминуемо приведет к комплексному упадку системы безопасности КНР во всем Азиатском регионе, о чем единодушно свидетельствует ряд экспертов- международников[10].
Еще одним существенным сигналом для Пекина о намерениях Вашингтона ослабить его геостратегические позиции в сердце Евразийского континента может считаться активизация американской политики в отношении Пакистана. В конце июня 2025 года издание Foreign Affairs со ссылкой на источники в американских спецслужбах сообщило, что Вашингтон озабочен программой создания Пакистаном межконтинентальных баллистических ракет, которые будут способны достичь территории США[11]. Согласно изданию, Исламабад пересматривает свою доктрину ядерного сдерживания и стремится дополнить арсенал тактического ядерного вооружения носителями и боезарядами стратегического назначения. Утечка этой информации от американских спецслужб может означать, что Вашингтон сам намерен пересмотреть собственную ядерную доктрину, включив в список своих потенциальных угроз на Евразийском континенте пакистанский фактор наравне с российским и китайским.
Нельзя с полной уверенностью утверждать, что сведения американских спецслужб соответствуют действительности, однако привлекает внимание то обстоятельство, что «информационный слив» произошел сразу же после угроз иранских военных о том, что Исламабад, в случае израильской ядерной атаки на Иран, нанесет аналогичный удар по Израилю[12]. Очевидно, именно это послужило главным стимулом намечающегося пересмотра Вашингтоном своей ядерной доктрины, поскольку угроза союзному Израилю уже может считаться угрозой самим США, вне зависимости от наличия или отсутствия у Исламабада планов сделать территорию Соединенных Штатов досягаемой для пакистанских стратегических ракет.
Таким образом, в поведении США просматриваются все признаки программы по расшатыванию другой геополитической оси – Иран–Пакистан–Китай, которая окончательно сформировалась в ходе событий в Кашмире и «12-дневной войны». Индо-пакистанские столкновения и ирано-израильская конфронтация – звенья одной большой военно-политической кампании против КНР, которая направлена на расчленение и нейтрализацию главных партнеров и союзников Китая на азиатском направлении. В этом контексте также обретает логику инцидент, имевший место в январе 2024 г., когда Тегеран и Исламабад, ранее никогда не воевавшие и не имеющие претензий друг к другу, после провокации радикальной исламистской группировки «Джейш аль-Зольм» оказались на грани полномасштабной войны[13]. Однако конфликт тогда был быстро исчерпан, очевидно, в связи с пониманием сторонами того факта, что неким третьим силам было крайне необходимо создать трения и вражду между традиционно дружественными соседями. Не случайно, что в эти дни именно Пекин первым отозвался на эту эскалацию и предложил сторонам свои посреднические услуги для разрядки ситуации и установления мира между ними[14]. Уже тогда в Пекине, Исламабаде и Тегеране быстро сориентировались в происходящем, и поэтому без особых осложнений устранили все противоречия в пакистано-иранском политико-дипломатическом кейсе. Такая же активность была проявлена Китаем в ходе последнего индо-пакистанского конфликта, когда Пекин, с одной стороны, оказывал посильную помощь Исламабаду в области разведки и поставок военного назначения, однако, с другой стороны, приложил действенные политико-дипломатические усилия для прекращения боевых действий[15]. Их дальнейшая динамика грозила окончательной дестабилизацией региона, с высокой вероятностью утраты крепких экономических и геополитических позиций КНР в Пакистане, считающемся, наряду с Ираном, важнейшим союзником Пекина[16] и обеспечивающем ему военное сдерживание Индии и возможность выхода Китая к Индийскому океану.
Наряду с угрозами, связанными с иранской и пакистанской проблемами, Пекину также приходится считаться с фактором активизации «Организации тюркских государств» (ОТГ), которая формирует повестку объединения «Турана» в наднациональный геополитический и оборонный альянс, угрожающий не только нанести ущерб интересам КНР в Центральной Азии, но и придать новый стимул сепаратистским настроениям на уйгуронаселенном северо-западе Китая.
5. Заключение:
новая стратегия США и вызовы для Китая
В совокупности все вышеуказанные проблемные для Китая элементы свидетельствуют, что Пекин имеет дело с уже санкционированным администрацией Д. Трампа фронтальным давлением на своего главного геостратегического и экономического соперника в мире. Тем самым, Вашингтон старается вывести из игры РФ за счет договоренностей с ней по Украине и посредством военного давления на Иран и Пакистан, а с помощью консолидации тюркского фактора в Центральной Азии – ослабить геостратегические позиции КНР по периметру его западных континентальных границ и дестабилизировать зоны прокладки основных торговых маршрутов «Великого Шелкового пути».
Очевидно, что США пересмотрели план первичного удара по Китаю, предполагавший эскалацию вокруг «Тайваньского вопроса», который постоянно обсуждался американской администрацией в ходе первой каденции Д. Трампа. «Украинский опыт» мог заставить республиканцев пересмотреть этот вариант, найдя его малоэффективным и опасным для США и их тихоокеанских союзников. Как видно, в Вашингтоне сочли правильным сконцентрироваться на континентальной зоне интересов КНР и только после создания очагов дестабилизации в ее «тылу», на определенной стадии, возможно, обострить ситуацию в регионе Тихого океана.
Это новый вызов для Китая и новая реальность, в соответствии с которой он должен перестроить приоритеты и правильно распределить свои силы для сдерживания глобальных угроз.
[1] “China tells UE it does not want to see Russia lose its war in Ukraine: sources”. South China Morning Post, 03.07.2025, https://www.scmp.com/news/china/diplomacy/article/3316875/china-tells-eu-it- cannot-afford-russian-loss-ukraine-war-sources-say (дата обращения: 06.07.2025).
[2] «Почему Трамп не выйдет из процесса урегулирования украинского кризиса». «Россия в глобальной политике», 20.05.2025, https://globalaffairs.ru/articles/tramp-ne-vyjdet-bibi/ (дата обращения: 06.06.2025).
[3] В. Жарихин, «Россия, Иран, а далее – Китай». «Литературная газета», https://lgz.ru/article/ rossiya-iran-a-dalee-kitay/ (дата обращения: 06.07.2025).
[4] “Pentagon halting some promised munitions for Ukraine”. Politico, 01.07.2025, https://www.politico. com/news/2025/07/01/pentagon-munitions-ukraine-halt-00436048?s=09 (дата обращения: 07.07.2025).
[5] «Не хочет и не может. Почему Россия не вступилась за Иран после нападеиния Израиля»., BBC, 19.06.2025, https://www.bbc.com/russian/articles/cy9x4lr0qw4o (дата обращения: 07.07.2025).
[6] «И ты бритт? США предостерегли Великобританию от сотрудничества с Китаем». “Kommersant”, 05.05.2025, https://www.kommersant.ru/doc/7696080 (дата обращения: 07.07.2025).
[7] Н. Шер «Сотрудничество двойного назначения. Как растет роль Китая в российской оборонке». Carnegie Politika, 17.05.2025, https://carnegieendowment.org/russia-eurasia/politika/2024/05/behind- the-scenes-chinas-increasing-role-in-russias-defense-industry?lang=ru (дата обращения: 07.07.2025).
[8] S. Yan “China sends mystery transport planes into Iran”. The Telegraph, 17.06.2025, https://www. telegraph.co.uk/world-news/2025/06/17/china-sends-mystery-transport-planes-into-iran/ (дата обращения: 07.07.2025).
[9] «Су-35 отложат про запас». “Kommersant”, 26.06.2025, https://www.kommersant.ru/doc/7835618
(дата обращения: 07.07.2025).
[10] «США бьют по Китаю через Иран. Эксперты об ирано-израильской войне и ее последтсвиях». Украина.РУ, 17.06.2025, https://ukraina.ru/20250617/ssha-bt-po-kitayu-cherez-iran-eksperty-ob-irano -izrailskoy-voyne-i-ee-posledstviyakh-1063934154.html (дата обращения: 07.07.2025).
[11] «Пакистан разрабатывает межконтинентальную ракету, способную достичь США». «Восточный экспресс», 26.06.2025, https://asia24.media/news24/pakistan-razrabatyvaet-mezhkontinenttalnuyu- raketu-sposobnuyu-dostich-ssha-/ (дата обращения: 07.07.2025).
[12] «Пакистан ударит по Израилю ядерным оружием, если тот применит его против Тегерана». утверждает офицер иранского режима», Gazeta Express, 16.06.2025, https://bit.ly/44v5avD (дата обращения: 08.07.2025).
[13] «Что происходит между Ираном и Пакистаном и будет ли война». PUAMO, 24.01.2024, https://riamo.ru/articles/aktsenty/chto-proishodit-mezhdu-iranom-i-pakistanom-i-budet-li-vojna/ (дата обращения: 08.07.2025).
[14] «Пакистан и Иран после взаимных ударов договорились о перемирии». РБК, 19.01.2025, https://www.rbc.ru/politics/19/01/2024/65aa95c69a7947c6af1cef44 (дата обращения: 08.04.2025).
[15] «Китай заявил о готовности сыграть конструктивную роль в индо-пакистанском урегулировании». Интерфакс, 10.05.2025, https://www.interfax.ru/world/1024919 (дата обращения: 08.07.2025).
[16] «Китайско-пакистанская ось «ударила» по Индии». «Независимая газета», 10.06.2024, https://www.ng.ru/world/2024-06-10/6_9026_india.html (дата обращения: 08.07.2025).
